В связи с проведением специальной военной операции в средствах массовой информации появились сообщения о том, как наши военные в эфире открыто говорят о самых секретных вещах – и враг их не может понять. В частности «Российская газета» в номере за 7 сентября по этому поводу так писала:

Украинские военные в ходе противостояния российской военной спецоперации столкнулись с интересной проблемой шифрования, которую решить оказались не в силах.
Россия – многонациональная страна, на территории которой проживают многие народности со своими обычаями и языками. Представители этих народностей также служат в российской армии, многие участвуют в специальной военной операции. И было принято решение о привлечении к ведению важных переговоров военнослужащих-связистов, знающих редкие языки. Особенно это важно, когда требуется передавать оперативную информацию, а времени на ее шифрование нет.
В России есть языки, которыми владеют только их носители, наши военные могут говорить в эфире открыто о самых секретных вещах – и враг не поймет.
Украинские связисты стали перехватывать разговоры на совершенно непонятной для них мове. Посчитав, что это какое-то особое кодирование, привлекли к расшифровке даже искусственный интеллект. Не помогло. А все было очень просто.
Дело в том, что связь обеспечивали военнослужащие, передававшие сообщения на тувинском языке. Украинские «слухачи» не поняли из перехваченных сообщений ни слова.
«Мы намеренно используем наш национальный язык, а именно тувинский, чтобы в случае радиоперехвата противник не смог понять, о чем идет речь», – рассказал инструктор отделения связи Николай Чамьян.
Однако надо отметить, что первыми, кто использовал национальный язык в секретных радиопереговорах, были Соединенные Штаты.
В годы Второй мировой войны в боях с японцами американское командование приняло решение, заключавшееся в том, чтобы с каждым батальоном армии США на Тихоокеанском театре военных действий работали в качестве радистов двое индейцев навахо, которые в открытом эфире разговаривали на своем родном языке.
Дело в том, что племя навахо было одним из немногих в Северной Америке, язык которых ученые никогда не изучали. Более того, и другие индейские племена этот язык не понимали.
Как считают историки, особую роль навахо сыграли в начале 1945 года, когда развернулась битва за остров Иводзима, имевший большое стратегическое значение. Тогда было отправлено около 800 сообщений открытым текстом. Японцы ничего не поняли, а вот американцы сразу овладели наступательной инициативой. Многие специалисты уверены, что без индейцев навахо, служивших связистами, этот остров никогда не был бы занят американцами.
Привлечение индейцев племени навахо в качестве «шифровальщиков» было строго засекречено. После окончания войны всем индейцам этого племени, принимавшим участие в боевых действиях, было запрещено говорить о своей работе. Использование их языка в радиопереговорах оставалось засекреченным даже в период мирного времени.
Тайну раскрыли лишь в 1982 году. Наивысшей наградой для индейцев навахо стал тот факт, что использовавшийся ими во время войны «шифр» остался одним из немногих в истории человечества, который так и не был разгадан.
Тайна тувинского «шифра» раскрыта. Но в России есть десятки языков, которыми владеют только их носители. Так что наши военные еще долго смогут говорить в эфире открыто о самых секретных вещах – и враг их не поймет.

* * *

Исса Плиев во время войны.

К данной информации следует добавить, что подобный метод в годы Великой Отечественной войны удачно использовал и наш прославленный Исса Плиев. Об этом начальник политотдела кавалерийского корпуса Давид Добрынин в своей книге «Незабываемые встречи» так вспоминал:
«… В полночь командиру корпуса доложили точные данные о планах противника: часа через два-три итальянцев сменят немецкие части. Утром начнется штурм русских позиций. Так показал на допросе сведущий «язык» – немецкий штабной офицер, доставленный на командный пункт нашими разведчиками. Это сообщение совпало с другими разведданными.
– Вот вам и подтверждение нашего утреннего разговора, – сказал Плиев, обращаясь к Н.С. Чепуркину. – Нам надо воспользоваться создавшимся положением. Очень выгодно контратаковать врага, когда он будет производить смену частей. Но для контратаки у нас мало сил, тем более что, наш 22-й полк по сути полуокружен противником. Действия наши должны быть четко согласованными между частями и очень решительными.
– Что же делать, товарищ генерал? – волновался полковник Н.С. Чепуркин.
Задумался и Плиев. Ведь противник первым нанесет удар по 22-му полку, чтобы полностью окружить и уничтожить его. И тогда нам двумя полками не только не сломить врага, но и свои позиции не удержать. Как быть? Следовало бы передать командиру этого полка распоряжением о совместных действиях. Но открытым текстом не передашь, а шифровальщика с полком нет.
И вдруг у меня появилась мысль, которую я тотчас же высказал генералу Плиеву.
– Исса Александрович! Вы по национальности осетин…
– Да, но какое это имеет отношение к нашей контратаке?
– Отношение прямое, товарищ генерал. Вы передадите распоряжением полку открытым текстом, но только на своем родном языке.
– По-осетински? – удивился генерал. – Шутник вы, право. И шутка не к месту, – уже раздражаясь, сказал генерал. – Кто там меня поймет?
– В том-то и дело, что поймут. Вы что же, считаете, что в нашем корпусе вы один осетин? Начальник политотдела, полковник Н.А. Журавлев мне доложил, что с полком находится его заместитель Бритаев. Он ваш земляк.
– Что ты говоришь! – обрадовался Исса Александрович. – Великолепная мысль. Здорово! Лучше когда и не придумаешь. Ну-ка вызывайте земляка по рации.
Вскоре старший батальонный комиссар Бритаев был у аппарата.
– Магомет, – обратился к нему Плиев по-осетински. – Как звали вашего отца? Из какого ты села?
– Ахмат… Из Суадага я, Ахмёты фырт, – Бритаев узнал по голосу генерала и был удивлен, что тот заговорил с ним по-осетински.
– Магомет, слушай меня внимательно. От вас зависит судьбы дивизии. Запомни, что я тебе скажу и слово в слово передай командиру полка…
Когда Плиев начал диктовать приказ, Бритаев понял, почему так волновался генерал.
– Понял, все понял, – заверил Бритаев. – Сейчас же переведу приказ командиру.
Тем временем у связистов поднялась тревога. Волнуясь, они сообщили о необычном, непонятном для низ разговоре на КП. Связистам ответили: никакой тревоги, продолжайте работу…
Контратака удалась. Смена частей у противника, внезапность наших действий сыграли свою роль. Противник был деморализован и разбит.
Генерал Плиев поздравил личный состав с удачей, но настоятельно потребовал усилить бдительность и боевую готовность для отражения новых атак врага…»